Нет для меня уважения дороже, чем уважение человека, которого сам больше всех по заслугам уважаю.
Обвинить можно и невинного, но обличить — только виновного.
Пифагор первый, кто дал философии ее имя.
Жизнь есть сочетание меда и желчи.
Каждый человек в отдельности смертен, человечество же в целом бессмертно.
Стыд и честь — как платье: чем больше потрепаны, тем беспечнее к ним относишься.
То, что мы знаем, — ограничено, а что не знаем — бесконечно.
Все, чем бы ты в жизни ни пользовался, оказывается скорее
обременительным, чем полезным, если только выходит за пределы
целесообразной умеренности.
...Если бы показания глаз имели большую силу, чем свидетельства разума,
то пальму первенства в мудрости пришлось бы присуждать несомненно орлу.
Не дано увидеть те силы, которые позволено только ощущать.
Не на то надо смотреть, где человек родился, а каковы его нравы, не в
какой земле, а по каким принципам решил он прожить свою жизнь.
Нет в мире ничего, что могло бы достичь совершенства уже в зародыше,
напротив, почти во всяком явлении сначала — надежды робкая простота,
потом уж — осуществления бесспорная полнота.
Прекращение деятельности всегда приводит за собой вялость, а за вялостью идет дряхлость.
Собственная нравственная нечистоплотность — это знак презрения к самому себе.
Храбрость занимает среднее место между самонадеянной отвагой и робостью.
