Большинство людей употребляют лучшую пору своей жизни на то, чтобы сделать худшую еще более печальной.
Будем смеяться, не дожидаясь минуты, когда почувствуем себя счастливыми,
— иначе мы рискуем умереть, так ни разу и не засмеявшись.
Быть в восторге от самого себя и сохранять незыблемую уверенность в
собственном уме — это несчастье, которое может стрястись только с тем,
кто или вовсе не наделен умом, или наделен им в очень малой степени.
В жизни бывают случаи, когда самой тонкой хитростью оказываются простота и откровенность.
Говоря о том, что их затрагивает, люди признаются только в своих самых незначительных недостатках.
Друзья потому находят удовольствие в общении друг с другом, что одинаково смотрят на нравственные обязанности человека.
Если бедность — мать преступлений, то недалекий ум — их отец.
Время укрепляет дружбу, но ослабляет любовь.
Вы думаете, что этот человек одурачен вами; а если он притворяется одураченным, то кто больше одурачен: он или вы?
Вы нашли себе преданного друга, если, возвысившись, он не раззнакомился с вами.
Давнишний любовник так мало значит для женщины, что его легко меняют на
нового мужа, а новый муж так быстро теряет новизну, что почти сразу
уступает место новому любовнику.
Для интриг нужен ум, но когда его много, человек стоит настолько выше
интриг и происков, что уже не снисходит до них; в этом случае он идет к
успеху и славе совсем иными путями.
Доверие — первое условие дружбы.
Если глупец боялся бы сказать глупость, он уже не был бы глупцом.
Если бы одни из нас умирали, а другие нет, умирать было бы крайне досадно.
Люди слишком беззаботно относятся к тому, что называют своим нравом; им
следовало бы помнить, что быть добрыми недостаточно — они еще должны
казаться добрыми, коль скоро стремятся быть приветливыми, дружелюбными,
благожелательными, короче говоря — людьми.
Люди слишком мало дорожат случаем доставить радость ближнему.
Люди, украшенные достоинствами, сразу узнают, вьщеляют, угадывают друг
друга; если вы хотите, чтобы вас уважали, имейте дело только с людьми,
заслуживающими уважения.
Может ли даже очень даровитый и наделенный незаурядными способностями
человек не преисполниться сознанием своего ничтожества при мысли о том,
что он умрет, а в мире никто не заметит его исчезновения и другие сразу
займут его место?
Мужчина громко негодует на женщину, которая его разлюбила, и быстро
утешается; женщина не столь бурно выражает свои чувства, но долго
остается безутешной.
Мужчина соблюдает чужую тайну вернее, чем свою собственную, а женщина лучше хранит свою, нежели чужую.
Мы быстро подмечаем в себе малейшие достоинства и медленно обнаруживаем недостатки.
Мы гораздо чаще хвалим то, что расхвалено другими, нежели то, что похвально само по себе.
Если вы тщательно присмотритесь к людям, которые никого не могут
хвалить, всякого порицают и никем не довольны, то вы узнаете, что это те
самые люди и есть, которыми никто не доволен.
Если две женщины, к которым мы равно питаем дружеские чувства,
рассорились, то, даже не имея никакого касательства к причине их ссоры,
нам все же не удается сохранить одинаково добрые отношения с той и
другой: чаще всего приходится выбирать между ними или терять обеих.
Если женщина неверна и это известно тому, кому она изменяет, она неверна — и только; но если он ничего не знает — она вероломна.
Если книга возвышает душу, вселяя в нее мужество и благородные порывы, судите ее только по этим чувствам; она превосходна и создана рукой мастера.
В любом самом мелком, самом незначительном, самом неприметном нашем
поступке уже сказывается весь наш характер: дурак и входит, и выходит, и
садится, и встает с места, и молчит, и двигается иначе, нежели умный
человек.
Водись на свете поменьше простаков, было бы меньше и тех, кого называют хитрецами и ловкачами.
В разглашении тайны всегда повинен тот, кто доверил ее другому.
В жизни чаще встречается беззаветная любовь, нежели истинная дружба.
Взыскивать с детей за проступки, которых они не совершили, или хотя бы
строго наказывать их за мелкие провинности — значит лишиться всякого их
доверия и уважения.
Беда, когда у человека не хватает ума, чтобы хорошо сказать, или здравого смысла, чтобы осторожно промолчать.
Богатству иных людей не стоит завидовать: они приобрели его такой ценой,
которая нам не по карману, — они пожертвовали ради него покоем,
здоровьем, честью, совестью. Это слишком дорого — сделка принесла бы нам
лишь убытки.
Богат тот, кто получает больше, чем тратит; беден тот, чьи траты превышают доходы.
Большинство людей, стремящихся к цели, способны скорее сделать одно
большое усилие, чем упорно идти избранной дорогой; из-за лени и
непостоянства они часто утрачивают плоды лучших своих начинаний и дают
обогнать себя тем, кто отправился в путь поздней, чем они, и шел
медленней, но зато безостановочно.
К высокому положению ведут два пути: протоптанная прямая дорога и окольная тропа в обход, которая гораздо короче.
Ключ к сердцу человека — сочувствие страстям, поглощающим его душу, или сострадание к недугам, снедающим его тело.
Кончина наступает однажды, а ждем мы ее всю жизнь: боязнь смерти мучительней, чем сама смерть.
Истинно несчастен человек лишь тогда, когда он чувствует за собой вину и упрекает себя в ней.
Как бы сильно ни любила молодая женщина, она начинает любить еще
сильнее, когда к ее чувству примешивается своекорыстие или честолюбие.
Нельзя далеко идти в дружбе, если друзья не расположены извинять друг другу небольшие недостатки.
Нельзя судить человека с первого взгляда, как мы судим о картине или
статуе, а нужно проникнуть в глубины его души. Достоинства обычно
окутаны покровом скромности,
недостатки прикрыты маской лицемерия; только немногие сердцеведы умеют
сразу постичь характер ближнего; ибо и совершенная добродетель, и
закоренелый порок обнаруживают себя в обстоятельствах.
Не следует позволять себе даже самую невинную шутку — иначе как с людьми вежливыми и умными.
Неблагодарное ремесло избрал тот, кто пытается создать себе громкое имя: жизнь его подходит к концу, а работа едва начата.
Невежество — состояние привольное и не требующее от человека никакого труда; поэтому невежды исчисляются тысячами.
Невоздержание превращает в смертельный яд пищу, назначенную для сохранения жизни.
Не следует судить о человеке по лицу — оно позволяет лишь строить предположения.
Не слишком хороший характер у того, кто нетерпим к дурному характеру
ближнего: будем помнить, что в обращении требуется и золото, и разменная
монета.
Не слушать ничьих советов и отвергать все поправки может только педант.
Не столько ум, сколько сердце помогает человеку сближаться с людьми и быть им приятным.
Несчастье трудно переносить, счастье страшно утратить. Одно стоит другого.
Нет на свете излишества прекраснее, чем излишек благодарности.
Нет ничего бесценнее, чем характер бесхарактерного человека.
Назойлив только глупец: умный человек сразу чувствует, приятно его
общество или наскучило, и уходит за секунду до того, как станет ясно,
что он — лишний.
Наказанный преступник — это пример для всех негодяев; невинно осужденный — это вопрос совести всех честных людей.
На свете нет зрелища прекраснее, чем лицо любимой, и нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.
Как излишняя небрежность в одежде, так и чрезмерная щеголеватость равно подчеркивают дряхлость и умножают морщины стариков.
Как мало на свете таких безупречных женщин, которые хотя бы раз на дню
не давали своим мужьям повода пожалеть о том, что они женаты, и
позавидовать холостякам.
Как ни требовательны люди в любви, все же они прощают больше провинностей тем, кого любят, нежели тем, с кем дружат.
Кратчайший и вернейший способ составить себе состояние — это дать людям понять, что им выгодно делать вам добро.
Кто не умеет с толком употребить свое время, тот первый жалуется на его
нехватку: он убивает дни на одевание, еду, сон, пустые разговоры, на
размышления о том, что следует сделать, и просто на ничегонеделание.
Кто после разговора с вами бывает доволен собою и своим умом, тот и вами вполне доволен.
Если человек помог тому, кого он любил, то ни при каких обстоятельствах он не должен вспоминать потом о своем благодеянии.
Женщина, которую все считают холодной, просто еще не встретила человека, который пробудил бы в ней любовь.
Человек самовлюбленный — это тот, в ком глупцы усматривают бездну достоинств.
Человек с большими достоинствами и большим умом, которые признаны всеми,
не безобразен, если имеет даже уродливые черты лица: безобразие, хотя
бы оно и было, не производит впечатления.
Человек, сильно убежденный в том, что он очень умен, почти всегда
принадлежит к числу тех людей, у которых или мало ума, или вовсе нет
его.
Хвалебные эпитеты не составляют похвалы. Похвала требует фактов, и притом умело поданных.
Хороший врач — это человек, знающий средства от некоторых недугов или,
если болезнь ему незнакома, зовущий к больному тех, кто сможет ему
помочь.
Часто гораздо короче и полезнее приноровиться самому к другим, чем заставить других приноравливаться к себе.
Часто люди падают с большой высоты из-за тех же недостатков, которые помогли им ее достичь.
Человек самовлюбленный — это нечто среднее между глупцом и нахалом: в нем есть кое-что и от того и от другого.
Человек трусливый, потерявший всякий стыд, может согласиться на всякую гадость.
Человек тщеславный равно получает удовольствие, говоря о себе как
хорошее, так и дурное; человек скромный просто не говорит о себе.
Чем больше наши ближние похожи на нас, тем больше они нам нравятся;
уважать кого-то — это, по-видимому, то же самое, что приравнивать его к
себе.
Чем меньше человек говорит, тем больше он выигрывает: люди начинают
думать, что он не лишен ума, а если к тому же он действительно неглуп,
все верят, что он весьма умен.
У друзей мы замечаем те недостатки, которые могут повредить им, а у любимых те, от которых страдаем мы сами.
У каждого свое понятие о женской привлекательности; красота — это нечто более незыблемое и не зависящее от вкусов и суждений.
Ум всех людей, вместе взятых, не поможет тому, у кого нет своего:
человек, лишенный зрения, не способен восполнить этот недостаток за счет
окружающих.
Умирает любовь от усталости, а хоронит ее забвение.
У подданных деспота нет родины. Мысль о ней вытеснена корыстью, честолюбием, раболепством.
Женщины склонны к крайностям: они или намного хуже, или намного лучше мужчин.
Жизнь — это то, что люди больше всего стремятся сохранить и меньше всего берегут.
Известная духовная ограниченность помогает иным людям идти по стезе мудрости.
Иные люди так страстно и упорно добиваются предмета своих желаний, что,
боясь упустить его, делают все от них зависящее, дабы действительно его
упустить.
И при зарождении, и на закате любви люди всегда испытывают замешательство, оставаясь наедине друг с другом.
Кто умеет внушить, что он не очень хитер, тот уже далеко не прост.
Порою женщины, чья красота совершенна, а достоинства редкостны, так
трогают наше сердце, что мы довольствуемся правом смотреть на них и
говорить с ними.
Признательность за услугу уносит с собой немалую долю дружеского расположения к тому, кто сделал нам добро.
Прийти к заключению, что иные люди не способны мыслить здраво, и заранее
отвергнуть все, что они говорят, сказали и скажут, — значит избавить
себя от множества бесполезных споров.
Одни ценят в собеседнике учтивость, другие — большие дарования и
неколебимую добродетель; однако в любом случае учтивые манеры оттеняют
достоинства и придают им приятность.
Опыт говорит нам, что попустительство и снисходительность к себе и беспощадность к другим — две стороны одного и того же греха.
От хитрости до плутовства — один шаг, переход от первой ко второму очень
легок: стоит прибавить к хитрости ложь — и получится плутовство.
Перед лицом иных несчастий как-то стыдно быть счастливым.
Плуты склонны думать, что все остальные подобны им.
По любви к жизни нам старость желанна; от страха же смерти нам старость страшна.
Полюбить — значит проявить слабость; разлюбить — значит иной раз проявить не меньшую слабость.
Раб зависит только от своего господина, честолюбец — от всех, кто способен помочь его возвышению.
Самое изысканное удовольствие состоит в том, чтобы доставлять удовольствие другим.
Тосковать о том, кого любишь, много легче, чем жить с тем, кого ненавидишь.
Тот, кто влюбляется в дурнушку, влюбляется со всей силой страсти, потому
что такая любовь свидетельствует или о странной прихоти его вкуса, или о
тайных чарах любимой, более сильных, чем чары красоты.
С точки зрения милосердия смерть хороша тем, что кладет конец старости.
Старость без труда берет верх над рассудком, но она одерживает великую победу, когда ей удается одолеть своекорыстие.
Суть учтивости состоит в стремлении говорить и вести себя так, чтобы наши ближние были довольны и нами, и самими собою.
Талантом собеседника отличается не тот, кто охотно говорит сам, а тот, с кем охотно говорят другие.
Тесть не любит зятя, свекор любит невестку; теща любит зятя, свекровь не любит невестку; все в мире уравновешивается.
Только люди с низменной душой могут рассыпаться в похвалах тем, о ком до их возвышения отзывались пренебрежительно.
Тот, кто хлопочет за других, всегда исполнен уверенности в себе, как
человек, который добивается справедливости; выпрашивая или домогаясь
чего-нибудь для себя, он смущается и стыдится, как человек, который
клянчит милости.
Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхнула с первого взгляда.
Трудно сказать, чего больше заслуживает нерешительность — жалости или
презрения, и неизвестно, что опаснее — принять ошибочное решение или не
принимать никакого.
У детей нет ни прошлого, ни будущего, зато в отличие от нас, взрослых, они умеют пользоваться настоящим.
Сколько замечательных людей, одаренных редкими талантами, умерли, не
сумев обратить на себя внимание! Сколько их живет среди нас, а мир
молчит о них и никогда не будет говорить.
Скромность так же нужна достоинствам, как фигурам на картине нужен фон: она придает им силу и рельефность.
Сожаление о неразумно растраченном времени, которому предаются люди, не всегда помогает им разумно употребить его остаток.
Справедливость по отношению к ближнему следует воздавать безотлагательно; медлить в таких случаях — значит быть несправедливым.
Столичный житель для провинциалки — то же, что для столичной жительницы — придворный.
Свобода — это не праздность,
а возможность свободно располагать своим временем и выбирать себе род
занятий; короче говоря, быть свободным — значит не предаваться безделью,
а самолично решать, что делать и чего не делать. Какое великое благо
такая свобода!
Ни к кому не ходить на поклон и не ждать, что придут на поклон к вам, —
вот отрадная жизнь, золотой век, естественное состояние человека!
Нужно очень немногое, чтобы отличаться утонченностью манер, и очень многое, чтобы отличаться утонченностью ума.
О вещах серьезных следует говорить просто: напыщенность тут неуместна; говоря о вещах незначительных, надо помнить, что только благородство тона, манеры и выражений может придать им смысл.
Один из признаков посредственности — беспрестанная болтовня.
Легче встретить людей, обладающих умом, нежели способностью употреблять
его в дело, ценить ум в других и находить ему полезное применение.
Легче спросить старика о том, когда он умрет, нежели женщину о том, когда она родилась.
Ложная скромность — самая утонченная уловка тщеславия.
Любовь возникает внезапно и безотчетно. Довольно одной привлекательной черты, чтобы поразить сердце и решить нашу судьбу.
Мы ненавидим наших врагов и жаждем отомстить им по слабодушию, но успокаиваемся и забываем о мести из лени.
Мы преисполнены нежности к тем, кому делаем добро, и страстно ненавидим тех, кому нанесли много обид.
Мы редко раскаиваемся в том, что сказали слишком мало, но часто сожалеем
о том, что говорили слишком много: избитая и банальная истина, которую
все знают и которой никогда не следуют.
Наглость — это не умышленный образ действий, а свойство характера;
порок, но порок врожденный. Кто не родился наглецом, тот скромен и
нелегко впадает в другую крайность. Бесполезно поучать его: «Будьте
наглы, и вы преуспеете», — неуклюжее подражание не пойдет такому
человеку впрок и неминуемо приведет его к неудаче.
Щедрость состоит не столько в том, чтобы давать много, сколько в том. чтобы давать своевременно.