В серьезных делах следует заботиться не столько о том, чтобы создавать
благоприятные возможности, сколько о том, чтобы их не упускать.
Всецело предаться одному пороку нам обычно мешает лишь то, что у нас их несколько.
Искренность — это чистосердечие. Мало кто обладает этим качеством.
Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел.
Истинно благородные люди никогда ничем не кичатся.
Истинное красноречие — это умение сказать все, что нужно, и не больше, чем нужно.
Жажда заслужить расточаемые нам похвалы укрепляет нашу добродетель;
таким образом, похвалы нашему уму, доблести и красоте делают нас умнее,
доблестнее и красивее.
Женщины в большинстве своем оттого так безразличны к дружбе, что она кажется им пресной в сравнении с любовью.
Зависть еще непримиримее, чем ненависть.
Изящество для тела — это то же, что здравый смысл для ума.
Иной раз нам не так мучительно покориться принуждению окружающих, как самим к чему-то себя принудить.
Истинно ловкие люди всю жизнь делают вид, что гнушаются хитростью, а на
самом деле они просто приберегают ее для исключительных случаев,
обещающих исключительную выгоду.
Истинно мягкими могут быть только люди с твердым характером; у остальных
же кажущаяся мягкость — это чаще всего просто слабость, которая легко
превращается в озлобленность.
Как ни редко встречается настоящая любовь, настоящая дружба встречается еще реже.
Как только дурак похвалит нас, он уже не кажется так глуп.
Как часто люди пользуются своим умом для совершения глупостей.
Когда женщина влюбляется впервые, она любит своего любовника; в дальнейшем она любит уже только любовь.
Когда нам удается надуть других, они редко кажутся нам такими дураками,
какими кажемся мы самим себе, когда другим удается надуть нас.
Для того, чтобы воспользоваться хорошим советом со стороны, подчас требуется не меньше ума, чем для того, чтобы подать хороший совет самому себе.
Достойно вести себя, когда судьба благоприятствует, труднее, чем когда она враждебна.
Если бы мы не льстили себе сами, нас не портила бы чужая лесть.
Если кто-нибудь сделает нам добро, мы обязаны терпеливо сносить и причиняемое этим человеком зло.
Высшая доблесть состоит в том, чтобы совершать в одиночестве то, на что люди отваживаются лишь в присутствии многих свидетелей.
Высшая ловкость состоит в том, чтобы всему знать истинную цену.
Где надежда, там и боязнь: боязнь всегда полна надежды, надежда всегда полна боязни.
Говорить всего труднее как раз тогда, когда стыдно молчать.
Впервые вступая в свет, молодые люди должны быть застенчивы или даже
неловки: уверенность и непринужденность манер оборачиваются обычно
наглостью.
В ревности больше себялюбия, чем любви.
Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой разум.
Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идем, чтобы его скрыть.
Люди кокетничают, когда делают вид, будто им чуждо любое кокетство.
Люди мелкого ума чувствительны к мелким обидам; люди большого ума все замечают и ни на что не обижаются.
Люди независтливые встречаются еще реже, чем бескорыстные.
Люди редко бывают достаточно разумны, чтобы предпочесть полезное порицание опасной похвале.
Любая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь.
Любовники только потому никогда не скучают друг с другом, что они все время говорят о себе.
Любовь одна, но подделок под нее — тысячи.
Любовь, подобно огню, не знает покоя: она перестает жить, как только перестает надеяться или бояться.
Любовь правильнее всего сравнить с горячкой: тяжесть и длительность той и другой нимало не зависят от нашей воли.
Люди слабохарактерные не способны быть искренними.
Люди упрямо не соглашаются с самыми здравыми суждениями не по недостатку
проницательности, а из-за избытка гордости: они видят, что первые ряды в
правом деле разобраны, а последние им не хочется занимать.
Когда пороки покидают нас, мы стараемся уверить себя, что это мы покинули их.
Когда человек любит, он часто сомневается в том, во что больше всего верит.
К старости недостатки ума становятся все заметнее, как и недостатки внешности.
Кто никогда не совершал безрассудств, тот не так мудр, как ему кажется.
Постоянство в любви — это вечное непостоянство, побуждающее нас
увлекаться по очереди всеми качествами любимого человека, отдавая
предпочтение то одному из них, то другому; таким образом, постоянство
оказывается непостоянством, но ограниченным, то есть сосредоточенным на
одном предмете.
Постоянство не заслуживает ни похвал, ни порицаний, ибо в нем
проявляется устойчивость вкусов и чувств, не зависящая от нашей воли.
Похвалы за доброту достоин лишь человек, у которого хватает твердости
характера на то, чтобы иной раз быть злым; в противном случае доброта чаще всего говорит лишь о бездеятельности или о недостатке воли.
Опаснее всего те злые люди, которые не совсем лишены доброты.
Поистине ловок тот, кто умеет скрывать свою ловкость.
Поистине необычайными достоинствами обладает тот, кто сумел заслужить похвалу своих завистников.
Показная простота — это утонченное лицемерие.
Пока люди любят, они прощают.
Пороки входят в состав добродетелей, как яды в
состав лекарств; благоразумие смешивает их, ослабляет их действие, умело
пользуется ими как средством против жизненных невзгод.
Порою легче стерпеть обман того, кого любишь, чем услышать от него всю правду.
Порядочная женщина — это скрытое от всех сокровище; найдя его, человек разумный не станет им хвалиться.
Почти все порядочные женщины — это нетронутые сокровища, которые потому и в неприкосновенности, что их никто не ищет.
Никто так не торопит других, как лентяи: ублажив свою лень, они хотят казаться усердными.
Ни на солнце, ни на смерть нельзя смотреть в упор.
Ни один льстец не льстит так искусно, как себялюбие.
Нужно иметь большой ум, чтобы уметь не показывать своего умственного превосходства.
Одним людям идут их недостатки, а другим даже достоинства не к лицу.
Одних своекорыстие ослепляет, другим открывает глаза.
О достоинствах человека нужно судить не по его хорошим качествам, а по тому, как он ими пользуется.
Кто слишком усерден в малом, тот обычно становится не способен к великому.
Куда несчастнее тот, кому никто не нравится, чем тот, кто не нравится никому.
Куда полезнее изучать не книги, а людей.
Легче пренебречь выгодой, чем отказаться от прихоти.
Лишены прозорливости не те люди, которые не достигают цели, а те, которые проходят мимо нее.
Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным.
Всем достаточно известно, что не подобает
человеку говорить о своей жене, но недостаточно известно, что еще меньше
ему подобает говорить о себе.
Гордость свойственна всем людям: разница лишь в том, где и когда они ее проявляют.
Мы ничего не раздаем с такой щедростью, как советы.
Мы охотно прощаем нашим друзьям недостатки, которые нас не задевают.
Мы потому возмущаемся людьми, которые с нами лукавят, что они считают себя умнее нас.
Не доверять друзьям позорнее, чем быть ими обманутым.
Не может долго нравиться тот, кто умен всегда на один лад.
Ревность всегда рождается вместе с любовью, но не всегда вместе с нею умирает.
Ревность питается сомнениями; она умирает или переходит в неистовство, как только сомнения превращаются в уверенность.
Самые смелые и самые разумные люди — это те, которые под любыми благовидными предлогами стараются не думать о смерти.
Приличие — это наименее важный из всех законов общества и наиболее чтимый.
Примирение с врагами говорит лишь об усталости от борьбы и о желании занять более выгодную позицию.
Причинять людям зло большей частью не так опасно, как делать им слишком много добра.
Проявить мудрость в чужих делах куда легче, нежели в своих собственных.
Разлука ослабляет легкое увлечение, но усиливает большую страсть, подобно тому как ветер гасит свечу, но раздувает пожар.
Ревнивая жена порою даже приятна мужу: он хотя бы все время слышит разговоры о предмете своей любви.
Своекорыстие говорит на всех языках и разыгрывает любые роли — даже роль бескорыстия.
Сильно мешает быть умным усердное стремление выказываться таким.
Скромность увеличивает достоинство и извиняет посредственность.
Скупость дальше от бережливости, чем даже расточительность.
Слабость характера нередко утешает нас в таких несчастьях, в каких бессилен утешить разум.
Слабость характера — это единственный недостаток, который невозможно исправить.
Слава великих людей всегда должна измеряться способами, какими она была достигнута.
Предательства совершаются чаще всего не по обдуманному намерению, а по слабости характера.
Презрение философов к богатству было вызвано их сокровенным желанием отомстить несправедливой судьбе за то, что она не наградила их по достоинствам жизненными благами; оно было тайным средством, спасающим от унижений бедности, и окольным путем к почету, обычно доставляемому богатством.
Признаваясь в маленьких недостатках, мы тем самым стараемся убедить окружающих в том, что у нас нет крупных.
Не может отвечать за свою храбрость человек, который никогда не подвергался опасности.
Нередко нам пришлось бы стыдиться своих самых благородных поступков, если бы окружающим были известны наши побуждения.
Не следует обижаться на людей, утаивших от нас правду: мы и сами постоянно утаиваем ее от себя.
Наши прихоти куда причудливей прихотей судьбы.
Не бывает обстоятельств столь несчастных, чтобы
умный человек не мог извлечь из них какую-нибудь выгоду, но не бывает и
столь счастливых, чтобы безрассудный не мог обратить их против себя.
Невелика беда — услужить неблагодарному, но большое несчастье — принять услугу от подлеца.
Невозмутимость мудрецов — это всего лишь умение скрывать свои чувства в глубине сердца.
Не давая нашим друзьям заглянуть в самую
глубину нашего сердца, мы это делаем не столько из недоверия к ним,
сколько из недоверия к самим себе.
Не так благотворна истина, как зловредна ее видимость.
Нет вернее средства разжечь в другом страсть, чем самому хранить холод.
Нет ничего глупее желания всегда быть умнее всех.
Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе.
Никакому воображению не придумать такого множества противоречивых чувств, какие обычно уживаются в одном человеческом сердце.
На свете немало таких женщин, у которых в жизни
не было ни одной настоящей любовной связи, но очень мало таких, у
которых была только одна.
Наше душевное спокойствие или смятение зависят
не столько от важнейших событий нашей жизни, сколько от удачного или
неприятного для нас сочетания житейских мелочей.
Наше раскаяние — это обычно не столько
сожаление о зле, которое совершили мы, сколько боязнь зла, которое могут
причинить нам в ответ.
Наше самолюбие больше страдает, когда порицают наши вкусы, чем когда осуждают наши взгляды.
Мы редко до конца понимаем, чего мы в действительности хотим.
Мы сопротивляемся нашим страстям не потому, что мы сильны, а потому, что они слабы.
У человеческих характеров, как и у некоторых зданий, несколько фасадов, причем не все они приятны на вид.
Философия торжествует над горестями прошлого и будущего, но горести настоящего торжествуют над философией.
Хитрость — признак недалекого ума.
У людских достоинств, как и у плодов, есть своя пора.
Ум всегда в дураках у сердца.
Ум служит нам порою лишь для того, чтобы смелее делать глупости.
Ум у большинства женщин служит не столько для укрепления их благоразумия, сколько для оправдания их безрассудств.
Уму не под силу долго разыгрывать роль сердца.
У нас всегда достанет сил, чтобы перенести несчастье ближнего.
У нас не хватает силы характера, чтобы покорно следовать всем велениям рассудка.
Упрямство — это исчадие скудоумия, невежества и самонадеянности.
Чаще всего сострадание — это способность
увидеть в чужих несчастьях свои собственные, это — предчувствие
бедствий, которые могут постигнуть и нас. Мы помогаем людям, чтобы они, в
свою очередь, помогли нам; таким образом, наши услуги сводятся просто к
благодеяниям, которые мы загодя оказываем самим себе.
Человек истинно достойный может быть влюблен как безумец, но не как глупец.
Тот, кого разлюбили, обычно сам виноват, что вовремя этого не заметил.
Тот, кто думает, что может обойтись без других,
сильно ошибается; но тот, кто думает, что другие не могут обойтись без
него, ошибается еще сильнее.
Тот, кто излечивается от любви первым, — всегда излечивается полнее.
То, что люди обыкновенно называют дружбой, в
сущности, только союз, цель которого — обоюдное сохранение выгод и обмен
добрыми услугами; самая бескорыстная дружба не что иное, как сделка, при которой наше самолюбие всегда рассчитывает что-нибудь выиграть.
То, что мы принимаем за благородство, нередко оказывается переряженным честолюбием, которое, презирая мелкие выгоды, прямо идет к крупным.
Трусы обычно не сознают всей силы своего страха.
Мы во многом остаемся новичками независимо от возраста, и нам часто не хватает опытности, несмотря на количество прожитых лет.
Мы всего боимся, как и положено смертным, и всего хотим, как будто награждены бессмертием.
Мы легко забываем свои ошибки, когда они известны лишь нам одним.
Мы менее стараемся быть счастливыми, чем казаться такими.
Мы нередко относимся снисходительно к тем, кто тяготит нас, но никогда не бываем снисходительны к тем, кто тяготится нами.
Мы считаем здравомыслящими лишь тех людей, которые во всем с нами согласны.
Нам дарует радость не то, что нас окружает, а
наше отношение к окружающему, и мы бываем счастливы, обладая тем, что
любим, а не тем, что другие считают достойным любви.
Нам не следовало бы удивляться только нашей способности чему-нибудь еще удивляться.
На свете мало недостижимых вещей; будь у нас больше настойчивости, мы могли бы отыскать путь почти к любой цели.
На свете мало порядочных женщин, которым не опостылела бы их добродетель.
Мало на свете женщин, достоинства которых пережили бы их красоту.
Миром правят судьба и прихоть.
Многие презирают жизненные блага, но почти никто не способен ими поделиться.
Существуют разные лекарства от любви, но нет ни одного надежного.
Счастье и несчастье мы переживаем соразмерно нашему себялюбию.
Счастье и несчастье человека в такой же степени зависят от его нрава, как и от судьбы.
Так же легко обмануть себя и не заметить этого, как трудно обмануть другого и не быть изобличенным.
Страсти — это единственные ораторы, доводы которых всегда убедительны; их искусство
рождено как бы самой природой и зиждется на непреложных законах.
Поэтому человек бесхитростный, но увлеченный страстью, может убедить
скорее, чем красноречивый, но равнодушный.
Страсть часто превращает умного человека в глупца, но не менее часто наделяет дураков умом.
Судьба все устраивает к выгоде тех, кому она покровительствует.
Судьбу считают слепой главным образом те, кому она не дарует удачи.
Суждения наших врагов о нас ближе к истине, чем наши собственные.
Существует такая степень счастья и горя, которая выходит за пределы нашей способности чувствовать.
Твердость характера заставляет людей
сопротивляться любви, но в то же время она сообщает этому чувству
пылкость и длительность; люди слабые, напротив, легко загораются
страстью, но почти никогда не отдаются ей с головой.
Те, кому довелось пережить большие страсти, потом всю жизнь и радуются своему исцелению, и горюют о нем.
Терзания ревности — самые мучительные из человеческих терзаний и к тому же менее всего внушающие сочувствие тому, кто их причиняет.
Только стечение обстоятельств открывает нашу сущность окружающим и, главное, нам самим.
Только у великих людей бывают великие пороки.
Слишком лютая ненависть ставит нас ниже тех, кого мы ненавидим.
Ссоры не продолжались бы так долго, если бы виновата была только одна сторона.
С судьбой следует обходиться, как со здоровьем:
когда она нам благоприятствует — наслаждаться ею, а когда начинает
капризничать — терпеливо выжидать, не прибегая без особой необходимости к
сильнодействующим средствам.
Старики потому так любят давать хорошие советы, что уже не способны подавать дурные примеры.
Старые безумцы еще безумнее молодых.
Можно дать другому разумный совет, но нельзя научить его разумному поведению.
Мудрец счастлив, довольствуясь немногим, а глупцу всего мало; вот почему почти все люди несчастны.
Гордость часто разжигает в нас зависть, и та же самая гордость нередко помогает нам с ней справиться.
Громкое имя не возвеличивает, а лишь унижает того, кто не умеет носить его с честью.
Дальновидный человек должен определить место для каждого из своих желаний и затем осуществлять их по порядку. Наша жадность
часто нарушает этот порядок и заставляет нас преследовать одновременно
такое множество Целей, что в погоне за пустяками мы упускаем
существенное.
Вернейший способ быть обманутым — это считать себя хитрее других.
В звуке голоса, в глазах и во всем облике говорящего заключено не меньше красноречия, чем в выборе слов.
Влюбленная женщина скорее простит большую нескромность, нежели маленькую неверность.
В людях не так смешны те качества, которыми они обладают, как те, на которые они претендуют.
В основе так называемой щедрости обычно лежит тщеславие, которое нам дороже всего, что мы дарим.
Бывают в жизни положения, выпутаться из которых можно только с помощью изрядной доли безрассудства.
Великодушие всем пренебрегает, чтобы всем завладеть.
Величавость — это непостижимая уловка тела, изобретенная для того, чтобы скрыть недостатки ума.
Благоразумие и любовь не созданы друг для друга: по мере того как растет любовь, уменьшается благоразумие.
Боится презрения лишь тот, кто его заслуживает.
Большинство женщин сдаются не потому, что
сильна их страсть, а потому, что велика их слабость. Вот почему обычно
имеют такой успех предприимчивые мужчины, хотя они отнюдь не самые
привлекательные.
Бывает такая любовь, которая в высшем своем проявлении не оставляет места для ревности.
Чтобы оправдаться в собственных глазах, мы
нередко убеждаем себя, что не в силах достичь цели; на самом же деле мы
не бессильны, а безвольны.
Чтобы стать великим человеком, нужно уметь искусно пользоваться всем, что предлагает судьба.
Юность — это как бы опьянение, нечто вроде лихорадящего разума.
Чем бы мы ни объясняли наши огорчения, чаще всего в их основе лежит обманутое своекорыстие или уязвленное тщеславие.
Чтобы вступить в заговор, нужна непоколебимая отвага, а чтобы стойко переносить опасности войны, хватает обыкновенного мужества.
