Всякий мужественный, всякий правдивый человек приносит честь своей родине.
Главное не в том, чтобы накопить как можно больше
знаний, — главное в том, чтобы это знание, великое или малое,
принадлежало тебе одному, было вспоено твоей кровью, явилось бы детищем
твоих собственных усилий.
Даже в самой безнадежности борьба остается надеждой.
Великая подмога — уметь смеяться над самим собой, когда сглупил и видишь это.
Вечно женственное всегда являлось возвышающей силой для лучших мужчин.
В любви, как и в искусстве, не нужно говорить
того, что было сказано другими; нужно говорить то, что чувствуешь; и
тот, кто торопится говорить, когда ему еще нечего сказать, очень рискует
никогда ничего не сказать.
Всякая мысль, которая не стремится к действию, — это недоносок и предатель.
Для тех, у кого совесть свободна, в страданиях
животных есть что-то еще более невыносимое, чем в человеческих
страданиях. Здесь по крайней мере признано, что страдания — это зло, и
что тот, кто причиняет их, преступен.
Добро — не наука, оно действие.
Надо иметь смелость спасать людей наперекор им самим.
Первый закон искусства: если тебе нечего сказать — молчи. Если тебе есть что сказать — скажи и не лги.
Плоды истинной науки и истинного искусства — это плоды жертв, а не материальных выгод.
Правда у всех одна и та же, но у всякого народа есть своя особая ложь, которую он именует своими идеалами.
Препятствия не бесполезны для ума.
Работа вбирает и стыд, и боль, как губка. Работа обновляет и кожу, и кровь души.
Никогда не отделяйте мысль от действия!.. Бездейственная мысль — это бессмысленная мысль, неподвижность, смерть.
Никому не дано вернуть прошлое. Надо идти, продолжать свой путь, и бесполезно оглядываться назад.
Никто не вправе жертвовать долгом во имя сердца.
С тем, кто считает, что обладает истиной, и не ищет ее, спорить невозможно.
Труд — это единственный титул истинного благородства.
У друзей недоразумения никогда не бывают серьезными, пока между ними не станет третье лицо.
Человек больших страстей не умеет притворяться.
Театр должен просвещать ум. Он должен наполнять
светом наш мозг... Пусть же учат народ видеть вещи, людей, самого себя и
ясно судить обо всем этом. Радость, сила и просвещение — вот три
условия народного театра.
Тот не человек, кто не боролся с жизнью и не оставил в ее логове клочьев своей шерсти.
Честность ума состоит в том, чтобы не отступать
перед правдой, стремиться к ней, находить ее любой ценой, гнушаться
легких и удобных половинчатых решений, унизительной лжи. Иметь смелость
искать, судить и решать самому. Иметь смелость самостоятельно мыслить.
Быть человеком.
Стремление жить и преодолевать умирание — это мудрее разума, сильнее воли.
Там, где не велик нравственный облик, нет великого человека.
Творить — значит убивать смерть.
Честь — вот истинная красота!
Ничто не бывает так редко на свете, как полная откровенность между родителями и детьми.
Ничто не кончено для того, кто жив.
Нужно, чтобы человек понял, что он — творец и
хозяин мира, что на нем ответственность за все несчастия на земле и что
ему же принадлежит слава за все хорошее, что есть в жизни.
Одно только и есть счастье — творить. Живет лишь тот, кто творит... Все радости жизни — радости творческие.
Пассивность — ненавистнейший из всех пороков.
Разлука только усиливает власть тех, кого мы любим.
Самодовольство художника — вернейший признак упадка искусства.
Надо останавливаться только для ночного отдыха, чтобы восстановить свои силы. Остановившаяся жизнь — это смерть.
Нет ничего более увлекательного, чем воля, побеждающая непокорное тело.
Нет тумана, из которого не было бы выхода. Главное — держаться и идти вперед.
Никакие рассуждения не в состоянии указать человеку путь, которого он не хочет видеть.
Самый трусливый пес кусается, когда у него из пасти вырывают кость.
Современные великие ученые — это истинные поэты.
Друзья на то и существуют, чтобы помогать друг другу.
Если забвение опаздывает, ему идут навстречу.
Искусство не может отвлечься от стремлений своего времени.
Йога — подарок
древности, возможно, даже неземных цивилизаций, и если мы не
воспользуемся дошедшими через тысячелетия знаниями, значит, потеряем
один из шансов на выживание.
Каждый человек носит в глубине своего «я» маленькое кладбище, где погребены те, кого он любил.
Какое счастье — неиссякаемая способность любить и верить! Все, что осенено любовью, неподвластно смерти.
К войне, как к крайнему средству, прибегают
лишь государства-банкроты. Война — последний козырь проигравшегося и
отчаявшегося игрока, отвратительная спекуляция мошенников и аферистов...
Жалость к палачам становится жестокостью по отношению к жертвам.
Искусство неисчерпаемо, как жизнь. И ничего не
позволяет нам понять это лучше, чем неиссякаюшая музыка, чем океан
музыки, наполняющей собой века.
...Когда любовь на ущербе, как меняются тени и абрисы! Знакомые очертания искажаются, смешное и безобразное выпирает...
Кто не ненавидит по-настоящему зло, тот и добро не любит по-настоящему.
...Кто сам в себе носит солнце и жизнь, не станет искать света где-то на стороне.
Лицемер — всегда раб.
Лучше узнать истину наполовину, но собственными силами, чем узнать ее целиком, но узнать с чужих слов и выучить, как попугай.
Любовь, по сути дела, акт бесконечно возобновляющейся веры.
Желание нас ослепляет, и мы часто обманываемся. Но если бы мы отказались от желаний, вся жизнь была бы ошибкой.
За одну минуту любви больше узнаешь о человеке, чем за месяц наблюдений...
Здоровье так же заразительно, как и болезнь.
Игрок должен обладать выдержкой и при проигрыше не опрокидывать шахматной доски.
Любовь стоит ровно столько, сколько стоит человек, который ее испытывает. Все чисто у чистых людей.
Музыка, подобно дождю, капля за каплей просачивается в сердце и оживляет его.
Мир питается крупицами истины и большим количеством лжи.
Если эгоистическое благополучие — единственная цель жизни, жизнь быстро становится бесцельной.
Беда не приходит одна, но и удача тоже.
Большая душа никогда не бывает одинокой. Как бы судьба ни отнимала от нее друзей, она в конце концов всегда их себе создает.
Бывают такие несчастные существа (и их
множество в нашем машинизированном обществе), которые в этом обществе,
когда пора уходить на покой, лишившись своих подпорок, читай — своих
привычек, разом рушатся, как отсыревшая штукатурка.
В дружбе нет ни должников, ни благодетелей.
Есть мертвецы, в которых больше жизни, чем в живых. Но есть и живые, которые мертвее всяких мертвецов.
