Война — не настоящий подвиг, война — суррогат подвига. В основе подвига —
богатство связей, которые он создает, задачи, которые он ставит,
свершения, к которым побуждает. Простая игра в орла или решку не
превратится в подвиг, даже если ставка в ней будет на жизнь или смерть.
Война — это не подвиг. Война — болезнь. Вроде тифа.
Истина — это то, что упрощает мир, а не то, что создает хаос, это язык, выделяющий из многообразия общее.
Каторга не там, где работают киркой. Она ужасна не тем, что это тяжелый труд. Каторга там, где удары кирки лишены смысла, где труд не соединяет человека с людьми.
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Если, жалея себя, я объясняю свои беды злым
роком — я подчиняю себя злому року; если я приписываю их измене — я
подчиняю себя измене; но когда я принимаю всю ответственность на себя — я
тем самым отстаиваю свои человеческие возможности.
Хотя человеческой жизни нет цены, мы всегда поступаем так, словно существует нечто еще более ценное.
Человек полон противоречий. Иному дается верный
кусок хлеба, чтобы ничто не мешало ему творить, а он погружается в сон.
Завоеватель, одержав победу, становится малодушен; щедрого богатство
обращает в скрягу. Что толку в политических учениях, которые сулят
расцвет человека, если мы не знаем заранее, какого же человека они
вырастят? Кого породит их торжество? Мы ведь не скот, который надо
откармливать, и когда появляется один бедняк Паскаль, это несравненно
важнее, чем рождение десятка благополучных ничтожеств.
Это такой серьезный шаг — прощание с девичеством, превращение в женщину... Настает день — и в юной девушке просыпается женщина...
И тогда появляется какой-нибудь дурак. И неизменно проницательный взор
впервые обманывается — и видит дурака в самом розовом свете. Если дурак
прочитает стихи — его принимают за поэта. Отдают ему свое сердце — дикий
сад, а ему по вкусу только подстриженные газоны. И дурак уводит
принцессу в рабство.
Ты построил свой тихий мирок, замуровал наглухо
все выходы к свету, как делают термиты. Ты свернулся клубком, укрылся в
своем обывательском благополучии, в косных привычках, в затхлом
провинциальном укладе; ты воздвиг этот убогий оплот и спрятался от
ветра, от морского прибоя и звезд. Ты не желаешь утруждать себя великими
задачами, тебе и так немалого труда
стоило забыть, что ты — человек. Нет, ты не житель планеты, несущейся в
пространстве, ты не задаешься вопросами, на которые нет ответа, — ты
просто-напросто обыватель... никто вовремя не схватил тебя и не удержал,
а теперь слишком поздно. Глина, из которой ты слеплен, высохла и
затвердела, и уже ничто на свете не сумеет пробудить в тебе уснувшего
музыканта, или поэта, или астронома, который, быть может, жил в тебе
когда-то.
Убогое представление о культуре
у тех, кто полагает, будто она сводится к затверженным формулам.
Последний школяр на отделении точных наук знает о законах природы куда
больше, чем знали Декарт и Паскаль. Но способен ли школяр мыслить, как
они?
Я буду сражаться за Человека. Против его врагов. Но также и против самого себя.
Если... кто-то мыслит иначе, чем я, он не только обогащает меня. Основа нашего единства — Человек, который выше каждого из нас.
Животное и в старости сохраняет изящество. Почему же так изуродована благородная глина, из которой вылеплен человек?
Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
Истина не лежит на поверхности. Если на этой
почве, а не на какой-либо другой, апельсиновые деревья пускают крепкие
корни и приносят щедрые плоды, значит, для апельсиновых деревьев эта
почва и есть истина. Если именно эта религия, эта культура,
эта мера вещей, эта форма деятельности, а не какая-либо иная дают
человеку ощущение душевной полноты, могущество, которого он в себе и не
подозревал, значит, именно эта мера вещей, эта культура, эта форма деятельности и есть истина человека. А здравый смысл? Его дело — объяснять жизнь, пусть выкручивается как угодно.
Работая только ради материальных благ, мы сами
себе строим тюрьму И запираемся в одиночестве, и все наши богатства —
прах и пепел, они бессильны доставить нам то, ради чего стоит жить.
Сетуя на отсутствие энтузиазма у своих приверженцев, всякая духовная культура, как всякая религия, изобличает самое себя. Долг ее состоит в том, чтобы воодушевить их. То же самое, если она жалуется на ненависть противников. Ее долг — обратить их в свою веру.
Слишком много в мире людей, которым никто не помог пробудиться.
Товарищи только те, кто, держась за один канат, общими усилиями взбираются на горную вершину и в этом обретают свою близость.
Мы любим того, о ком заботимся.
Надо много пережить, чтобы стать человеком.
Нужно, чтобы то, ради чего умираешь, стоило самой смерти.
Один лишь Дух, коснувшись глины, творит из нее Человека.
Отдаленность измеряется не расстоянием. За
оградой какого-нибудь сада порою скрывается больше тайн, чем за
Китайской стеной, и молчание ограждает душу маленькой девочки надежнее,
чем бескрайние пески Сахары ограждают одинокий оазис.
Победа... поражение... эти высокие слова лишены
всякого смысла. Жизнь не парит в таких высотах; она... рождает новые
образы. Победа ослабляет народ: поражение пробуждает в нем новые силы...
Лишь одно следует принимать в расчет: ход событий.
Тот, кто носит в своем сердце образ будущего собора,
— уже победитель. Победа есть плод любви. Только любви открываются
контуры еще не изваянной статуи. Только любовь направляет резец ее
творца. Разум обретает ценность лишь тогда, когда он служит любви.
Мне всегда была ненавистна роль наблюдателя. Что же я такое, если а не принимаю участия? Чтобы быть, я должен участвовать.
Мы дышим полной грудью лишь тогда, когда
связаны с нашими братьями и есть у нас общая цель; и мы знаем по опыту:
любить — это не значит смотреть друг на друга, любить — значит вместе
смотреть в одном направлении.
Тот, кто умирает ради того, чтобы двинуть
вперед наши познания, или ради возможности излечивать болезни, тот и
умирая служит жизни.
Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил.
Истина человека — это то, что делает его человеком.
Когда мы осмыслим свою роль на земле, пусть
самую скромную и незаметную, тогда лишь мы будем счастливы. Тогда лишь
мы сможем жить и умирать спокойно, ибо то, что дает смысл жизни, дает
смысл и смерти.
Вы, наверное, сами заметили, что люди всячески
стремятся обогатить свою память, свои познания, упражняются в
красноречии, но они почти никогда не заботятся о культуре мышления. Они стараются рассуждать логически, не заботясь о том, чтобы правильно мыслить. Они смешивают эти вещи.
Единственная настоящая роскошь — это роскошь человеческого общения.
Конечно, призвание помогает освободить в себе человека, — но надо еще. чтобы человек мог дать волю своему призванию.
Вода, у тебя нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха,
тебя невозможно описать, тобой наслаждаются, не ведая, что ты такое.
Нельзя сказать, что ты необходима для жизни: ты — сама жизнь. Ты
наполняешь нас радостью, которую не объяснить нашими чувствами.
Быть человеком — это чувствовать свою
ответственность. Чувствовать стыд перед нищетой, которая, казалось бы, и
не зависит от тебя. Гордиться каждой победой, одержанной товарищами.
Сознавать, что, кладя свой кирпич, и ты помогаешь строить мир.
