Влюбленный человек всегда силится превзойти самого себя в приятности, поэтому влюбленные большею частью так смешны.
Воспитание должно опираться на две основы — нравственность и благоразумие: первая поддерживает добродетель,
вторая защищает от чужих пороков. Если опорой окажется только
нравственность, вы воспитаете одних простофиль или мучеников; если
только благоразумие — одних расчетливых эгоистов.
Богаче всех человек бережливый, беднее всех — скряга.
Когда женщина выбирает себе любовника, ей не так важно, нравится ли он ей, как — нравится ли он другим женщинам.
Кто недостаточно остер умом, чтобы вовремя
отшутиться, тот часто вынужден либо лгать, либо пускаться в скучнейшие
рассуждения. Выбор не из приятных! Избежать его порядочному человеку
обычно помогают обходительность и веселость.
В уединении мы счастливей, чем в обществе. И не
потому ли, что наедине с собой мы думаем о предметах неодушевленных, а
среди людей — о людях?
Выслушать чужую тайну — это все равно что принять вещь в заклад.
Имеется три вида друзей: друзья, которые вас любят, друзья, которые к вам безразличны, и друзья, которые вас ненавидят.
Как бы плохо мужчина ни думал о женщинах, любая женщина думает о них еще хуже.
Как не пожелать, чтобы негодяй был ленивцем, а глупец — молчальником!
Клевета
похожа на докучную осу: если у вас нет уверенности, что вы тут же на
месте убьете ее, то и отгонять ее не пытайтесь, не то она вновь нападет
на вас с еще большей яростью.
Кто не обладает возвышенной душой, тот не способен на доброту. Ему доступно только добродушие.
Кто не хочет быть фигляром, пусть избегает
подмостков: взобравшись на них, не фиглярствовать уже нельзя, иначе
публика забросает вас камнями.
В природе каждое явление — запутанный клубок, в
обществе каждый человек — камешек в мозаичном узоре. И в мире
физическом, и в мире духовном все переплетено, нет ничего беспримесного,
ничего обособленного.
В серьезных делах люди выказывают себя такими, какими им подобает выглядеть; в мелочах — такими, какие они есть.
Всякий раз, когда я вижу женщин, да и мужчин,
слепо кем-то увлеченных, я перестаю верить в их способность глубоко
чувствовать. Это правило меня еще ни разу не обмануло.
Кто слишком усердно убеждает, тот никого не убедит.
Любая страсть всегда все преувеличивает, иначе она не была бы страстью.
Любовь — единственное чувство, в котором все истинно и все лживо: скажи о ней любую нелепость — и она окажется правдой.
Скажем прямо: счастливо живет в свете только тот, кто полностью умертвил некоторые стороны своей души.
Созерцательная жизнь очень безрадостна. Нужно больше действовать.
Со счастьем дело обстоит, как с часами: чем проще механизм, тем реже он портится.
Наряд — предисловие к женщине, а иногда и вся книга.
Наслаждайся и дари наслаждение, не причиняя зла ни себе, ни другим — в этом, на мой взгляд, заключается суть нравственности.
Наш разум приносит нам подчас не меньше горя, чем наши страсти.
Осмеивать и вышучивать нужно так, чтобы осмеянный не мог рассердиться; в противном случае считайте, что шутка не удалась.
Плуты всегда стараются хотя бы отчасти казаться честными людьми.
По-настоящему мы знаем лишь тех, кого хорошо
изучили; людей же, достойных изучения, очень мало. Отсюда следует, что
человеку подлинно выдающемуся не стоит, в общем, стремиться к тому,
чтобы его узнали. Он понимает, что оценить его могут лишь немногие и что
у каждого из этих немногих есть свои пристрастия, самолюбие, расчеты, мешающие им уделять его дарованиям столько внимания, сколько они заслуживают.
Людей, которые ни к чему не подлаживаются,
живут, как им велит сердце, поступают согласно своим правилам и
чувствам, — вот кого мне почти не доводилось встречать.
Люди делятся на две части: у одной, меньшей, есть обед, но нет аппетита; у другой, большей, — отличный аппетит, но нет обеда.
Люди извращают свою душу, совесть, разум точно так же, как портят себе желудок.
Молчание человека, известного своим красноречием, внушает гораздо больше почтения, чем болтовня заурядного говоруна.
Порядочному человеку не подобает гнаться за
всеобщим уважением: пусть оно придет к нему само собою, так сказать,
помимо его воли.
Чтобы жизнь не казалась невыносимой, надо
приучить себя к двум вещам: к ранам, которые наносит время, и к
несправедливостям, которые чинят люди.
Чтобы управлять людьми, нужна голова: для игры в шахматы мало одного добросердечия.
Шутка призвана карать любые пороки
человека и общества; она оберегает нас от постыдных поступков, помогает
нам ставить каждого на его место и не поступаться собственным.
Хороший вкус, такт и воспитанность связаны между
собой куда теснее, чем желательно считать. Такт — это хороший вкус в
поведении и манере держать себя, а воспитанность — хороший вкус в беседе
и речах.
Человек без твердых правил почти всегда лишен и характера: будь у него характер, он почувствовал бы, как необходимы ему правила.
Человек разумный и в то же время порядочный
должен быть не только чист перед своей совестью, но из уважения к себе
еще и предусмотрителен, чтобы заранее разгадать и отвратить клевету.
Убеждение — это совесть разума.
Удачен лишь разумный брак, увлекателен лишь безрассудный. Любой другой построен на низменном расчете.
Умение нравиться обычно считают отличным
способом преуспеть, однако умением скучать можно добиться еще большего
успеха: к нему, в общем, и сходится искусство преуспевать, равно как
кружить головы женщинам.
Честолюбие воспламеняет низменные души гораздо легче, нежели возвышенные: омет соломы или хижина загораются быстрее, чем дворец.
Почти все люди — рабы, и это объясняется той же
причиной, какой спартанцы объясняли приниженность персов: они не в
силах произнести слово «нет»...
Существует поговорка, что самая красивая
женщина не может дать больше, чем имеет. Это кругом неверно: она дает
мужчине решительно все, что он от нее ждет, ибо в отношениях такого рода
цену получаемому назначает воображение.
Счастье вещь нелегкая: его трудно найти в себе самом и нелегко найти вне себя.
Три четверти безумств на поверку оказываются просто глупостями.
Любовь как прилипчивая болезнь: чем больше ее боишься, тем скорее подхватишь.
Брак следует за любовью, так же как дым за пламенем.
Брак — слишком совершенное состояние для несовершенного человека.
