Все короли большей частью охотнее занимаются военными делами, чем
благими мирными вещами; гораздо более пекутся они о том, как бы правдами
и неправдами приобрести себе новые царства, чем о том, как достойно
управиться с приобретенными.
Нисколько не справедливо за отнятые деньги
отнимать у человека жизнь. Ибо ничто из того, что есть в мире, не может
сравниться с человеческой жизнью... Бог запретил убивать кого бы то ни
было.
Природой устроено так, что каждый обольщается своими делами.
Скорая возможность и вероятность побуждают человека посягать даже на то, о чем он и помышлять не смел.
Женщины обычно не по злобе, но по природе своей ненавидят тех, кого любят их мужья.
Здоровье есть само удовольствие или неизбежно порождает удовольствие, как огонь создает теплоту.
Кто во главе многолюдного общества место имеет, пусть не забудет того, что им самим и поставлен.
Должен на этом посту оставаться, конечно, не дольше, чем пожелает народ, его пригласивший на царство.
Кто робок от природы, тот не только сам не совершит каких-либо храбрых подвигов, но внушит еще страх.
Мудрец будет скорее избегать болезней, чем выбирать средства против них.
Не было такого страшного обвинения, для которого не находилось бы предлога.
Счастье заключается не во всяком удовольствии,
но в честном и добропорядочном. Ибо к нему, как к высшему благу, влечет
нашу природу сама добродетель.
У государей нет места для философии.
Укравшего осуждают на весьма тяжелые и ужасные
мучения в то время как гораздо более следовало бы позаботиться, чтобы ни
у кого не было столь жестокой необходимости сперва воровать, а потом
погибать.
Гордыня и жажда суетной славы и власти — вот та
ядовитая змея, которая, раз проникнув в вельможные сердца, внедряется в
них до тех пор, пока разобщением и рознью не сокрушит всего, что есть:
ибо каждый стремится быть сначала вторым после первого, потом равным
первому и, наконец, главным и выше первого.
Гордыня измеряет счастье не своими удачами, а
чужими неудачами. Она даже не пожелала бы стать богиней, если бы не
осталось никаких убогих, над которыми можно было бы ей властвовать и
глумиться, только бы ее собственное счастье сияло при сравнении с их
убожеством, только бы, выставив свои богатства, мучила она их и
усиливала их бедность.
Если нельзя вырвать с корнем ложные мнения,
если не в силах ты по убеждению души своей излечить давно укоренившиеся
пороки, то все-таки не надо из-за этого покидать государство, подобно
тому, как в бурю не надобно оставлять корабль, хотя и не в силах ты
унять ветер.
В том, к чему надлежит стремиться и чего избегать, надобно следовать тому влечению природы, которое повинуется разуму.
