Насколько я знаю людей, я убежден, что в них сокрыты стремления к
идеалу, намного превосходящие все то, что когда-либо выходило на
поверхность. Подобно тому, как бьющий из-под земли ключ представляет
собой лишь малую часть невидимого потока, идеализм, который мы
наблюдаем, — это лишь малая толика того идеализма, который люди несут в
себе в связанном или едва проявленном виде. Развязать то, что связано,
вывести подземные воды на поверхность! Человечество ждет того, кто
сделает эту работу.
Определение этики представляется мне таким. То, что
поддерживает и продолжает жизнь, — хорошо; то, что повреждает и нарушает
жизнь, — плохо. Глубокая и всеобщая этика имеет значение религии. Она есть религия.
Кем бы мы ни были, способными действовать или
только страждущими, наш непременный долг — показать на деле, какую силу
дает нам мир, который превыше всякого ума.
Мое призвание — побуждать христианскую веру к тому, чтобы она со всей искренностью пришла к согласию с исторической истиной.
Тот, кто намерен делать добро, не должен
ожидать, что люди уберут все камни с его пути; он обязан спокойно
принять свой жребий и в том случае, если ему навалят новых. Преодолеть
эти трудности может лишь такая сила, которая при столкновении с ними духовно просветляется и укрепляется. Возмущение — это растрата сил.
Христианство может стать живой истиной для
сменяющих друг друга поколений лишь в том случае, если среди них будут
постоянно появляться мыслители, которые, оставаясь в Духе Иисуса, сумеют
выразить веру в него в категориях мировоззрения своей эпохи. Становясь
традиционной верой, которую люди должны принимать просто как данность,
христианство теряет связь с духовной жизнью своего времени и способность
принимать новую форму в соответствии с новым мировоззрением. Когда
прекращается полемика между традицией и мышлением, страдают христианская
истина и христианская правдивость.
Мыслящему христианству должно быть предоставлено право на существование среди верующего христианства.
Почтение к жизни требует от каждого жертвовать частицей своей жизни ради других.
Спасти свою человеческую жизнь — вопреки
условиям своей профессиональной жизни — может всякий, кто использует
любую возможность быть человеком, делая что-нибудь лично для своих
братьев, которые нуждаются в помощи, — какой бы скромной ни была его
деятельность.
В человечестве всегда живет стремление к
идеалу. Но лишь малая часть этого стремления открыто проявляется в
действии. Всему остальному предназначено воплотиться в невидимых
проявлениях, ценность которых тем не менее тысячекратно превышает
ценность той деятельности, которая привлекает к себе внимание. Невидимое
соотношение с видимым, как глубокое море — с волнами, бороздящими его
поверхность. Скрытые силы добра воплощены в тех людях, для которых
непосредственное личное служение стало дополнительной работой, поскольку
они не могут сделать его основным делом своей жизни.
Главным лозунгом во всех странах стали слова
«реальная политика», означавшие одобрение близорукого национализма и
компромисс с силами и тенденциями, с которыми раньше боролись, как с
реакционными. Одним из самых очевидных признаков упадка был тот факт,
что суеверия, давно изгнанные из образованных слоев общества, теперь
снова стали считаться чем-то вполне допустимым.
Счастливы те, кому годы труда отпущены в
большей мере, чем годы поисков и ожидания! Счастливы те, кто в конечном
счете сможет отдать себя по-настоящему и без остатка!
Только тот, кто видит в своих намерениях нечто
само собой разумеющееся, а не из ряда вон выходящее, кто расценивает их
не как геройство, но как свой долг, принимаемый с энтузиазмом и
одновременно с трезвым пониманием его безусловной обязанности, способен
стать духовным искателем приключений, в которых нуждается мир. Нет
героев действия, есть герои самоотвержения и страдания. Их много. Но
лишь немногие из них известны, и то не толпе, а немногим.
